Курский излом - Страница 128

К оглавлению

128

Так как юго–восточнее Дмитриевки действовала мотопехота врага при поддержке танков, было решено задействовать не только стрелковый батальон, но и приданную в оперативное подчинение 3‑ю танковую роту 245‑го отп. В 5.00 командир роты ст. лейтенант B. C. Оленев получил приказ выйти в район с. Дмитриевка для совместных действий с полком майора Турпанова. В 10.00 десять боевых машин М-3с и М-3л этой роты при поддержке пехоты атаковали части 332‑й пд в направлении выс. 234.3. Под удар попали не только батальоны 677‑го и 678‑го грп пехоты, занявшие наши позиции у высоты, но и левый фланг 676‑го грп, который тоже участвовал в отражении этой атаки. Архивные документы свидетельствуют, что 5 июля это был первый бой танковых подразделений 6‑й гв. А с танковыми частями на южном выступе Курской дуги. Не исключено, что контратака наших танкистов оказалась и первой в ходе всей битвы на Огненной дуге, если не считать атаки взвода 245‑го отп вечером 4 июля на Бутово. Для советской стороны бой оказался удачным. Немцы были отброшены в исходное положение, а выс. 234.3 вновь оказалась в наших руках. К сожалению, подробности боя удалось обнаружить лишь в журнале боевых действий 245‑го отп:

«В 9.00 рота заняла позиции: кладбище, что восточнее окраин д. Дмитриевка, где были увязаны вопросы взаимодействия с пехотой 213‑го гв. сп и артиллерией. В 9.30 командир роты получил приказ от командира 213‑го гв. сп подавить огневые точки противника и совместно с пехотой выбить пехоту противника из занятых траншей за железной дорогой, после чего танкам отойти на исходные рубежи.

В 10.00 рота развернулась строем и пошла в атаку в направлении высоты 234.3, ур. Королевский лес. Танки ворвались в оборону противника, подавили огневые точки противника, пехота противника в это время бросила траншеи, а танки преследовали противника.

В результате боя противник потерял 2 батальона станковых пулеметов и до батальона пехоты. Рота потеряла: 4 танка подорвались на минах, один сгорел, один пропал без вести, 3 человека ранены, 8 человек пропали без вести.

В бою отличились экипажи ст. лейтенанта B. C. Оленева и мл. лейтенанта С. А. Гладкова, которые первыми ворвались в оборону противника, огнем и гусеницами подавили до роты [330] пехоты, 2 батальона ст. пулеметов. Руководил боем танков заместитель командира полка майор Бублей. Связь с командиром роты и внутри роты была налажена по радио»{262}.

По сообщениям штаба 676‑го пп 332‑й пд при отражении контратаки наших частей были потеряны 3 танка из группы поддержки полка{263}.

Рота ст. лейтенанта B. C. Оленева практически трое суток вела упорные бои вместе с 213‑м гв. сп, и за все это время танкисты продемонстрировали высокую слаженность и умение налаживать боевое взаимодействие. Несмотря на то, что подразделения полка с момента своего формирования в марте 1943 г. впервые вступили в бой. Майор Турманов высоко оценил помощь танкистов. 7 июля он подписал отзыв о действиях роты в полосе его полка. Вот строки из этого документа:

«Действуя в обороне совместно с 213‑м гв. стрелковым полком, 3‑я танковая рота 245‑го отд. танк. полка в течение 5–7.07.1943 г. блестяще выполнила боевую задачу, несмотря на большие потери в материальной части машин. Танковая рота дважды спасла занимаемое положение полка, нанося контратаки противнику.

Личный состав подбитых танков стойко охранял танки и наносил поражения противнику. При напоре превосходящих сил противника личный состав четырех экипажей стойко оборонял занимаемый рубеж и отошел последним (с поля боя. — В. З.)»{264}.

Таким образом, с рассвета и до полудня 332‑я пд заметных результатов добиться не смогла. Ее войска продолжили топтаться перед позициями 71‑й гв. сд. А район выс. 234.3, где ее подразделениям удалось вклиниться в оборону 213‑го гв. сп, сначала был блокирован, а к полудню положение подразделений гвардейского полка было полностью восстановлено. В 332‑ю пд от командования 48‑го тк шли постоянные требования усилить нажим на оборону русских, надежно прикрыть фланги 3‑й тд и ни в коем случае не позволить врагу помешать ее наступлению.

Однако этому соединению никак не удавалось взять инициативу в свои руки. Ко всему прочему в первой половине дня в дивизии произошло серьезное происшествие. В 12.55 по телефону фон Кнобельсдорфу доложили, что осколком мины ранен и эвакуирован в госпиталь ее командир генерал–лейтенант [331] Шафер. Командир корпуса распорядился, чтобы руководство соединением принял командир артиллерийского полка.

Наблюдая в первые часы наступления немцев за боем у Черкасского, И. М. Чистяков правильно и достаточно быстро оценил, что здесь действуют силы противника не менее корпуса и главной их целью является захват именно этого села как ключа к дальнейшему прорыву обороны его армии. Командарм понимал, что силы велики и в ближайшие часы противник преодолеет все препятствия перед нашим передним краем. Удержать несколько сот танков на узком участке не удастся. И тогда может наступить критический момент — удар сразу нескольких сот танков в глубь первого армейского рубежа. В этой ситуации его войскам на первом рубеже было важно, используя артиллерию и мины, как можно сильнее ослабить танковые дивизии противника — выбивая бронетехнику. Первые часы показали, что на широком фронте немцы наступать уже не смогут, значит, надо точно определить тот участок, где противник сконцентрирует основные, прежде всего танковые силы.

Эти предположения он высказал в телефонном разговоре с Н. Ф. Ватутиным, который состоялся утром после того, как боевая группа 3‑й тд залегла под огнем артиллерии, а «Великая Германия» уперлась в противотанковый ров.

128