Курский излом - Страница 293

293

По замыслу Кнобельсдорфа, который он решил реализовать после полудня, ближайшей задачей «Великой Германии» и 11‑й тд должно было стать окружение советских войск между обояньским шоссе и Верхопеньем. В то время как соединение Хейерляйна должно продолжить медленно прогрызать рубежи вдоль поймы Пены, 11‑я тд получила приказ: в 13.15 продолжить наступление по обояньскому шоссе на север, в направлении выс. 242.1. В установленное время 110‑й грп атаковал слева от дороги, а 111‑й грп — справа. Разведбатальон и 339‑й грп 167‑й пд начали движение справа уступом через балку у Красной Поляны. [741]

В некоторых документах 1‑й ТА отмечается, что, начав после обеда атаку, немецкие танки почему–то двигались по обояньскому шоссе колонной. Казалось, противник не знает, что в нескольких сотнях метров находятся наши боевые позиции. Отчего–то замолчали орудия и с нашей стороны. После войны на традиционных встречах в Прохоровке ветераны, делясь воспоминаниями, отмечали, что, наблюдая за этим необычным зрелищем, приходили к мысли: соседи, 67‑я гв. сд, попросту струсили. Ведь колонна двигалась с виду внушительная. При подходе боевой группы 11‑й тд к северному отрогу ур. Щенячье, выходившего к шоссе, начался бой, описание которого потом офицеры отделов по обобщению и изучению опыта войны{699} часто включали в ряд сборников, издававшихся Генштабом РККА.

Напомню: к исходу 7 июля противник был остановлен перед селом Красная Дубрава. Командующий 6‑й гв. А не сомневался, что на следующий день соединение противника, наступавшее на этом участке, продолжит атаку танками вдоль шоссе и попытается ударить на Верхопенье с востока, чтобы помочь своему соседу, двигавшемуся из района Сырцева. Это был типичный тактический прием немцев — «клещи». С целью сорвать предполагаемый замысел немцев вечером 7 июля И. М. Чистяков отдал приказ подполковнику Н. Д. Чеволе снять его 27‑ю оиптабр из района Луханина и сосредоточить оба ее полка вдоль обояньского шоссе от Красной Дубравы до развилки дорог 2,5 км восточнее Верхопенья. Выполняя приказ, бригада, совершив ночной марш, перед рассветом вышла в указанном районе. 1841‑й иптап майора В. Г. Гашкова занял огневые позиции на выс. 242.1 (восточнее Верхопенья).

В то же время командир 1837‑го иптап майор Н. Е. Лысюк восточнее Красной Дубравы растянул 10 орудий из 12 оставшихся в полку параллельно обояньскому шоссе с юга на север. Расстояние между батареями было установлено в 500 м, а между орудиями 50–100 м. Все расчеты получили приказ тщательно замаскировать свои ОП. Кроме того, две 76‑мм пушки комбриг поставил непосредственно на дороге севернее Красной Дубравы. Это были так называемые «заигрывающие» орудия. Таким образом, шоссе было перекрыто бригадой в двух местах.

После того как колона боевой группы 11‑й тд, двигаясь от выс. 251.2 по шоссе на север, подошла на дистанцию 2000 м к «заигрывающим» орудиям, их расчеты начали вести беглый огонь осколочными снарядами. Немцы посчитали, что у русских [742] не выдержали нервы, и, остановив движение автомашин с пехотой, двинули бронетехнику вперед. Экипажи опасались мин, поэтому танки и штурмовые орудия шли не развернутым фронтом, а кильватерной линией. Колонна продвигалась медленно, через некоторое время над позициями двух «заигрывающих» орудий показались около 40 вражеских самолетов. Тремя группами они нанесли бомбовый удар по их месту расположения, и через 15–20 минут они были уничтожены. После этого танки начали увеличивать скорость. Подполковник Н. Д. Чевола в этот момент находился на НП 1837‑го иптап. Как только передовые машины врага вошли в сектор обстрела орудий полка на левом фланге, по его приказу одновременно по бортам танков ударили все расчеты. Огонь был сильный и неожиданный для врага. Благодаря тщательной маскировке позиций и приему с «заигрывающими» орудиями, отвлекшими внимание экипажей танков на себя, немцы не смогли вовремя обнаружить засаду.

Согласно отчету бригады, расстрел колонны 11‑й тд длился восемь минут, за это время была выведена из строя 31 бронеединица. По данным, собранным шведскими исследователями Н. Цеттерлингом и А. Франксоном, численность 11‑й тд за сутки с 24.00 7‑го по 24.00 8 июля уменьшилась на 17 танков. Учитывая, что вся территория, на которой остались машины, подбитые 27‑й оиптабр, находилась под контролем немцев, их ремонтные службы значительную часть техники оперативно восстановили. Вместе с тем, как отмечается в документах нашего соединения, среди оставшихся дымиться на шоссе были и тяжелые танки. Судя по всему, они принадлежали 52‑му батальону «пантер», который поддерживал 11‑ю тд.

Противник даже не смог развернуться в боевые порядки, хотя отдельные его экипажи начали интенсивно обстреливать обнаруженные орудия. Но плотность и результативность огня артиллеристов Н. Д. Чеволы была столь значительной, что оставшиеся вражеские машины свернули с шоссе на восток, стремясь уйти от губительного обстрела. После боя командир полка доложил комбригу, что 1‑я батарея капитана Афанасьева подбила 13 танков, 2‑я — ст. лейтенанта Порывкина — семь, 3‑й — лейтенанта Владимирова — десять танков и одно самоходное орудие. Были потери и в составе полка. От прямых попаданий бомб были полностью уничтожены два орудия и их расчеты. Еще две пушки вывели из строя танки. Погибли семь артиллеристов, и 16 — получили ранения{700}. Это был один из самых удачных поединков бригады в ходе Курской битвы. Он был правильно спланирован и мастерски осуществлен. [743]

Хотя уберечь от гибели два героических расчета, к сожалению, не удалось.

293