Курский излом - Страница 120

120

О том, что происходило за несколько минут до завершения артподготовки и в начале атаки в боевой группе «Великая Германия», пишет С. Ньютон:

«Большая часть личного состава подразделений полковника Декера еще не прибыла к началу сражения. Лишь несколько экипажей и командиров уже участвовали в боях, еще меньшее их число имели опыт боевых действий на советском фронте. Даже если не учитывать технические недостатки «пантер», ни один экипаж, ни одно подразделение не проводило батальонных учений и не имело навыков взаимодействия в бою или работы в тактической радиосети. Декер стоял выше, чем фон Штрахвиц, и, несмотря на то что «железный лев» «Великой Германии» уже приобрел репутацию одного из ведущих тактиков [310] ведения танкового боя, неумолимая логика военного старшинства привела к тому, что фон Штрахвиц подчинялся Декеру.

Как результат — те нелепые ошибки, которые возникли с «пантерами» по вине их экипажей и глупости командиров. В коротком отчете один из наблюдателей отмечал, что оба батальона выдвинулись к рубежу начала атаки, не получив ни от Декера, ни от фон Лаухерга{238} оперативных распоряжений боевой обстановки. Ротные абсолютно ничего не знали о планах наступления. Замешательство было заложено с самого начала, так как не были определены ни рубежи, ни цели, ни задачи, ни боевые порядки, направление движения наступающих частей. Выдвинувшись из района сосредоточения, «пантеры» двинулись на минные поля, пристрелянные советскими противотанковыми орудиями и взводами ПТР. Имея опыт взаимодействия лишь на уровне взводов, не обладая навыками эффективного применения радио, новые танки понесли свои первые потери, пытаясь оторваться от противника. Требуя движения вперед, чтобы наверстать упущенное время, полковник Декер загнал свою бригаду в непролазное болото, через которое военные инженеры должны были навести переправу в решающие часы наступления.

Так как «пантеры» возглавляли атаку, их большое количество было сосредоточено на столь ограниченном участке, что фон Штрахвиц не мог обойти их со своим батальоном танков Т-4. Это привело к тому, что командир 3‑го батальона фузилерского полка оказался без танковой поддержки, когда начался огневой вал»{239}.

Заменивший раненого командира 3‑го батальона командир роты фузилеров оказался в незавидном положении. С одной стороны, он осознавал, что артподготовка продлится менее получаса и далее необходим решительный рывок. В то же время было очевидно — без поддержки танков атака превратится в истребление его подразделения. Не сумев связаться с танковыми батальонами, он решил все–таки действовать по плану и, лишь только умолкли последние раскаты орудийных выстрелов, поднял три роты в атаку. Это решение оказалось для батальона гибельным. Менее чем за два часа гвардейцы полковника В. И. Бажанова выбили более 150 человек. При этом немцы практически остались на исходных рубежах.

Из–за противоречивых данных обеих сторон детально разобраться в ситуации перед фронтом 196‑го гв. сп между 6.00 и 9.00 непросто. В ряде документов 6‑й гв. А, в частности в отчете штаба артиллерии, утверждается, что уже после первых [311] двух часов наступления противник смог перебросить часть танков через ров и они приняли участие в бою южнее Черкасского и даже дошли до скотомогильника, расположенного западнее села. Вот цитата из этого документа:

«В 7.10 атака была повторена, и в результате часового боя к 8.20 до 40 танков противника под прикрытием дымовой завесы прорвались в район скотомогильника, что в 1 км западнее Черкасского. Остальные танки и пехота были отсечены и отброшены.

Согласно приказу командующего артиллерией гв. генерал–майора Турбина, на уничтожение прорвавшейся группировки танков противника был выдвинут 496‑й иптап, находившийся в армейском противотанковом резерве (командир полка майор Чернов){240}.

В журнале же боевых действий 48‑го тк об этом достаточно важном эпизоде нет ни строчки. Наоборот, как отмечено выше, в нем утверждается, что переправившиеся гренадеры и фузилеры были поддержаны лишь переброшенной через ров частью артиллерии. Чьи же танки атаковали гвардейцев? Можно предположить, что это была часть сил боевой группы соседней 3‑й тд. Но в 8.20 от нее поступило следующее сообщение:

«2‑м батальоном 3‑го грп и танковой группой подошла к западной части х. Березовый на расстояние 800 метров. 1‑й батальон 394 грп находится в движении через скотомогильник, а 2‑й батальон 394‑го грп обороняет Герцовку. Дивизия залегла под исключительно сильным артиллерийским и минометным огнем с левого фланга севернее Герцовки. Дивизия должна вновь собраться и возобновить атаку»{241}.

Указанный в донесении хутор находится перед балкой, и, следовательно, до переброски ее танков к этому моменту дело еще не дошло. Вероятно, «Великая Германия» все–таки смогла вместе с артиллерией перебросить в первые часы незначительное число танков Т-3, вероятно, и Т-4, бронетранспортеров, и часть штурмовых орудий. Эта бронетехника из–за задымленности, а также концентрированного огня артиллерии, которая поддерживала ее, и была принята за чисто танковую группу. Вызывает сомнения то, что командующий артиллерией, а значит и сам командарм, зная, что неприятель уперся в ров и атаковал первую траншею лишь пехотой, решились бы выдвинуть для борьбы с ней из армейского резерва истребительно–противотанковый полк, рассчитанный на уничтожение только бронетехники. В этих частях по штату даже осколочных [312] снарядов иметь было не положено. Кстати, предположение о переброске именно этих типов боевых машин, имевших боевую массу в два раза меньше, чем «пантеры» и «тигры», что немаловажно в сложившейся ситуации, подтверждается и данными из отчета командования инженерных войск фронта. В нем подчеркивается, что одной из причин провала первых утренних атак в этом районе было то, что немцы применили «устаревшие модификации танков Т-3 и Т-4».

120